Капучино для Кати

Одна девушка решила умереть прямо у меня за стойкой.
Но осталась в живых. Будто в её жизни имелся хоть какой-то смысл.
Я не возражал, у каждого есть право на самовыражение.

История, конечно, сделалась менее драматичной, но я всё равно расскажу.

Столько напроисходило, не знаю с чего начать.
В конце февраля установилась зимняя погода. Снега, сугробы - красота, только нужно было раньше. Петербуржцы ждали солнца, капели, перемен.

Мне ждать не нравилось и я растормошил судьбу заявлением об увольнении. Лучше пусть будет тоскливо без бара, чем ненавистно в нём. На расстоянии невозможны отношени, а вот любовь - вполне может быть.

Так наступил последний рабочий день. Со стороны он кажется очередным, для меня - знаковым. Когда снова встану за стойку, встану ли - не понятно.

Я переживал уход добросовестно, с максимальной отдачей. Отстранённо смотрел в зал, улыбался коллегам, особенно грустно прощался с гостями, вызывал в себе ностальгию:

— А помнишь, тебя чуть не уволили, когда ты Абрамовичу эспрессо сделал в картонный стаканчик? - обратился к другому бармену.
— Не помню, - соврал Вова. - Помню, как мы машину утопили, а ты до сих пор про это не написал!

Пара часов и всё. Коктейлей мне не собирать, официантов не гонять, кофе последним не пить.

— А морс где? - Кристина вертела головой у бара.
— Ты не пробивала морс, - возмутился я и продемонстрировал чек.
Та присмотрелась, растерялась, но настаивала:
— Пробивала. Клянусь! - заволновалась, отбежала, вернулась. - Клянусь, ну! Дай, пожалуйста, я разберусь.

Разбираться, конечно, пришлось мне. Налил морс, убедился, что официантка о нём забыла, проследил, чтобы внесли в заказ и вынесли за стол. Выдохнул.
Не хочу здесь работать.

Куда дели атмосферу безудержного веселья и безграничное творчество? Почему приходится считать пластиковые стаканчики, отчитываться куда израсходовали так много тряпок и бежать на обед, пока узбеки не съели весь суп.

Может даже вообще не хочу работать барменом.
Испортили мне призвание.

А летом ещё и режим испоганили. Вот уже полгода ресторан открывается в девять! Вставать приходится в 7:30. Стоило бы в 7:00, но если опаздывать - никто не замечает. Ведь никого из руководителей в такую рань нет. Потому что никто, ни в одном ресторане мира, не собирается просыпаться в 7:00. Потому что, если уже подрываться ни свет, ни заря - можно ходить на работу поприличнее.

Говорят, сложные времена, терпи, в других заведениях зарплаты ниже, не выплачиваются и кормят «Дошираком».

Всё равно. От того, что за окном мороз - внутри теплее не становится. Рабочий день закончился, я продолжал кружить по бару. Хотелось сорвать необычный заказ напоследок. Не стакан морса, хотя бы.

Ещё и Катя, бар-менеджер, бродила по ресторану, будто не должна меня сменить. Даже не подходила.

Менеджер заказал кофе - сделал. Сделал коктейль с манго и маракуей, искал бутылку ардешского, наливал: Джек, Дэниэлс, Апероль и, разумеется, сприц.
Казалось, моя карьера закончится бесславно, но, посреди ресторана, хостес поймала двух особ. Настоятельно предложила оставить шубы внизу, в гардеробе.

— Васмысле! - взбунтовалась женщина. - Я сама должна туда спускаться? - Ва нармальных ресторанах есть специальные люди, которые забирают и приносят верхнюю одежду. Это называется - сервис. Как вы себе представляете? Я? на каблуках? должна спускаться? по лестнице?..

Остальное заглушило цоканье тех самых каблуков, по той самой лестнице.

Когда гостьи вернулись - невозможно было не отметить внешности.
В мире пресмыкающихся рептилий яркая раскраска означает, что животное ядовито и подходить к нему опасно. Но женщины сначала плохо учатся, а потом своим усердием распугивают кавалеров.

Сели за стойку. Обе декольтированы и так сильно приятно пахли, до рези в глазах. Почти сразу дамы перестали обсуждать как хотят есть и на каких морковках всю неделю худели.

— Здравствуйте, - поздоровалась правая.
Даже попыталась улыбнуться, но не смогла. Толи скулы слишком тяжёлые, толи губы от поверхностного натяжения могли лопнуть. Такие же чебуреки красовались и у другой в области рта.

По всему видно, женщины уже много-много лет хотят быть красивыми, молодыми и ждут возвышенных страстей.

Поставил каждой по стакану воды.
— Кипячёная? - спросила правая и утвердительно кивнула.
— Фильтрованная, - поправил я.
— Не кипячёная? - настаивала она.
— Нет, - признался, - фильтрованная.
— Я не буду фильтрованную, - фыркнула и оттолкнула стакан, - Давайте каву.

Не успел обрадоваться такой завязке и отвернуться за игристым - снова потребовалось моё внимание:
— Что можно поесть? - вертела меню, - Как всегда? ничего?

Оскорбляться не стал. У нас много общего. Я скорпион, она тоже намеревалась трепать нервы. Другой способ быть счастливыми нам неведом.

— Самое сытное - ризотто с печёным томатом, - рекомендовал ей.
— Нет, нет. Полегче, - взбунтовалась женщина, - Брускеты какие-то может. За кого вы нас принимаете? За бегемотов?
Всё, что могло привести к конфликту, я игнорировал:
— Попробуйте мезе, это...
— Знаю я, что такое мезе. С открытия к вам хожу. Этим мезе уже обжигалась!

Другая особа молчала, чем и располагала к себе. До поры, до времени:
— А карпаччо? Это просто нарезанное мясо, политое маслом?

Как бы сильно такая формулировка не возмущала - да, просто мясо. Но тогда и сама она - просто мясо. И я. И любая сутулая псина. Всё-таки нюансы нужно учитывать.

Разобраться бы, зачем им такие большие губы. Чтобы громче говорить? Чтобы съесть меня? Может, чтобы реже за себя платит?

Кушать девушки передумали, веселиться - нет.
— Хочу коктейль этот, который с белком, - придумала левая, - как он там называется...
— «Виски сауэр»? - на всякий случай уточнил.
— Да, да. Его. - женщина хлопнула в ладоши, улыбнулась, чем могла. Одними глазами.
— А вы? Каву? - повернулся к правой.

Решил, отдам заказ и пойду. Не то чтобы запоминающийся финал, просто надоело.
Потряс шейкер, подал коктейль, налил игристое. Пожал руки коллегам, прослезился.

— А он прямо с белком? - позвала правая гостья и носом указала в коктейль.
— Ага, - кивнул ей.
— С настоящим яйцом? - допытывалась.
— Да. Мы используем пастеризованный белок, - я показал бутылку.
— Пастеризованный, значит, он гипоаллергенный? - продолжала хлопать ресницами.
— Нет. Пастеризованный - значит белок подвергли обработке и уничтожили вегетативные формы микроорганизмов, чтобы вы не заболели сальмонеллезом. Если у вас аллергия - не рискуйте.

Пауза.

— Я уже попробовала. Не думала, что там, прям, настоящее яйцо, - девушка уставилась на меня.

Будьте-нате.

— Ммм, - рассуждал вслух.
— Я давно не пробовала ничего с белком, - обнадёжила гостья, - может пронесёт.
Её подруга снова молчала. Старалась помочь волнительным взглядом.
— У вас серьёзная аллергия? - уточнил.
— С отёком дыхательных путей.
— Давайте вызывать скорую, - решил я.
— Нет! - встрепенулась женщина, - пока ведь всё нормально. Обычно, сначала чешется язык.

Страх смерти меркнет в сравнении с провальными выходными. Если прямо сейчас в 22:30 уехать в больницу, то следующие выходные - аж через неделю. Непоправимое обстоятельство.

Левая оттянула подруге ворот рубашки и заключила:
— Пока не опухает.
— Там не так происходит, - отметил и строго добавил: - если что-то почувствуете, сразу же обратитесь ко мне. Вызовем скорую. Это не шутки, стесняться не нужно.

А про себя подумал, если умрёт - финал будет феерическим. И поучительным. Возможно, придётся выговаривать испуг у психотерапевтов или, даже, у настоящих повитух.

Теперь я не мог уйти. Остался наблюдать.

Некоторое время подруги переглядывались - ждали, но быстро устали переживать , расслабились и даже просили их сфотографировать.
Я старался уловить в лицах какие-то указания на самочувствие, но из-за губ и следов немыслимой красоты - не получалось разглядеть суть.

За час гостья совершенно не умерла, даже потанцевала с неразборчивым арабом.

Казалось бы, чего ещё тебе нужно? Падай замертво - это ради искусства, пора выводить мораль.
Но ей повезло, а современной литературе - нет.

Если вечно хлебать из чужого стакана или другого какого копытца - жизнь может встать под вопрос.

Чёткого плана на будущее я не составил.
Рассовал деньги по картам и кошелькам. Рассчитал, что на три месяца хватит, а там - видно будет. Можно вернуться в Несвиж или в Минск. Или не вернуться, а уехать туда на лето. Можно подыскать жильё подешевле - в окрестностях Питера, можно, допустим, в Краснодаре. К тому же, кто запретит вернуться в бар? Хороших работников всегда меньше чем работы.

На худой конец, отращу новую нервную систему, возможно усы, и вернусь сюда. К лету точно будут искать персонал, а с такими запросами да на таких условиях - кого они найдут?
Увольняться не страшно. Страшно - пить, что дают.

— Всё. Пошёл, - объявил бар-менеджеру. Она, наконец, появилась за стойкой.
— Перед тем как уйдёшь, у меня к тебе последняя просьба.
— Нет, нет, нет! Только не это, - затараторил, - Ничего не проси. Больше не выйду. Ни завтра, ни послезавтра. Очень вас люблю, но меня тошнит от этой работы.

Катя улыбнулась, почти так же, как улыбалась три года назад, когда я пришёл на собеседование, но всё-таки попросила:

— Сделай мне капучино, пожалуйста.