Кафе-шмафе

И не всегда я был депрессивной личностью.
Однажды даже чувствовал себя счастливым.
Вышел на балкон. Здесь от бушующей весны прятался ветер. И вид на отделение милиции. Но бушующий ветер, для литературы, предпочтительнее.
Дважды пстрикнул зажигалкой. Сигарета затрескала, я перестал уворачиваться от ветра и медленно выпустил дым.
В девятнадцать неудачи лечатся фразой «ещё успеешь». Лет через шесть общество начнёт требовать результатов, а сегодня они оценивают тебя по потенциалу. Им этого, пока, достаточно.

Я учился менеджменту, от этого отцу становилось спокойней. Учёба давалась сама собой, не требовала никакого усердия, поэтому я не возражал.

На лекциях по высшей математике можно было разложить «Библию бармена» и не тратить молодость на симплекс метод. Староста группы, с манящими карманами на джинсах, начала поглядывать на меня прикусывая губу. Друзья несли приятную чушь, не берегли здоровье, не уезжали в Америку, не отращивали нелепых усов.

В пятницу, иногда даже в четверг, я электричками мчался в родной город Н.

Там я считался барменом. Да таким способным, что владелец, Владлен, назначил меня администратором, менеджером по отбору и подготовке персонала, своим личным помощником и почти сыном.

Город Н. назывался Несвиж.
Без малого тысячу лет он обрастал легендами и достопримечательностями. Тут дышали камни, шептались деревья. Небольшая река превратилась в сеть прудов и, полтыщи лет назад, обступила замок.

Под Фарным Костёлом - фамильный склеп Радзивиллов. А в стенах педагогического колледжа замурованы монахини, что, наверняка, противоречит технике безопасности.

Прямо у входа в дворцово-парковый ансамбль, в тени Фарного Костёла, располагалось то самое кафе.

Скромное деревянное строение в окружении сувенирных лавок. Местные прозвали его «Деревяшка» и никто даже вспомнить не мог, как оно называлось на самом деле.

За Деревяшкой - пруд. Вода качала лебедей, а утки рассекали поверхность, обучая плаванию птенцов. От самых камышей к кафе петляли дорожки, огибая столики. К августу птицы привыкали к обществу и регулярной прикормке. Они смело выбирались на берег и, пошатываясь, шли к гостям попрошайничать.

Громкий плеск нарушил утопию. Птицы захлопали крыльями и убрались к дальнему берегу. Я и ещё три сотни гостей увидели в воде человека. Он плыл шумно загребая руками. Его легко узнать по седой шевелюре, смахивавшей на шапку-ушанку и сигарете в зубах. Это наш дворник. Саид.

Кроме тягучего «бляяя» на ум ничего не приходило. Я уронил лицо в ладони и стал спускаться к воде.

Саид, как ни в чём не бывало, выплюнул окурок, прокашлялся, громко харкнул.
Сквозь воду хорошо просвечивалась бледная жопа.

- Вылезай! – процедил я, взглядом испепеляя дворника. Тот оказался слишком мокрым для воспламенения. Или это у меня не оказалось нужной супер-силы.
- Не ругааайся. Нервные клетки не восстанавливаются - сипел Саид, но развернулся к камышам, где, видимо, оставил вещи.

Я схватился за переносицу, ощущая с каким любопытством туристы перестали жевать.

Мы старались работать как можно лучше. И для нас, персонала, и для Владлена - ресторанный бизнес был в новинку. Правила хорошего сервиса учили вместе. Заворачивали приборы в салфетки. Я, вообще, оказался единственным, кто прошёл какие-то горе-курсы в этом направлении. Пытался отучить остальных дышать на бокалы, чтобы лучше натирались и уговаривал гостей не пить коньяк из рюмок.

В эту часть Европы мода на завтраки, обеды и основное меню не дошла. В течении дня гостей травили однообразно. Говяжий стейк, например, подавался весом в 460 грамм. Это размером с одиннадцатидюймовый ноутбук. Мясо было такого цвета, что дети подбирали объедки и рисовали этим вместо угля.

Тем не менее отбоя от туристов не было с самого утра и до поздней осени. Просить выходной никто не осмеливался и к концу июля хотелось в университет. Просто отдохнуть.

Ко внешнему виду никаких требований. Официантки наряжались в платья и их блестящие волосы ниспадали в блюда. На такие мелочи как мокрые столовые приборы и жирные тарелки - закрывали глаза.

Всё было естественно, непринуждённо, по-домашнему. Кушать нам велелось прямо при гостях. Это вызывало у посетителей доверие к местной пище, считал Владлен.

Единственное, что категорически запрещалось - курить. За это предусматривался штраф в сто тысяч белорусских рублей (столько же требовалось студенту на неделю жизни в столице). Директор считал, что курение приводит к развитию сердечно-сосудистых, к импотенции и к раку лёгких.

Мы прятались за зданием кафе. С той стороны, где столики спускались к воде. Тут хорошо видно гостей и просматривается поворот, из-за которого могла появится машина Владлена.

Я курил с Оксаной. Назвать её шеф-поваром - как-то не правильно. Скорее, она была главной на кухне.

- И что, Владлен действительно ездил в универ договариваться, чтобы тебе разрешили досрочно сдать сессию?
- Мг, - кивнул в ответ.
- Ничего себе. Я и не знала, что так можно.
- А чего нет? Вон, Вероничке он помог из частного ВУЗа перевестись в государственный, - напомнил я.

Затянувшись, женщина выдержала паузу и сменила тему. Пожаловалась, как много сегодня продали драников. На вечер - совсем не осталось. Я, в свою очередь, рассказал, как вылавливал Саида из озера и увидел, что тот ковыляет в нашу сторону.

В пыльном, костюме на мокрое тело, с метлой в руках. На такой же метле в сказках летают ведьмы. На суше Саида везде сопровождала мелкая дворняга, которую он отобрал у собутыльника за карточный долг.

-Ну устал, - оправдывался дворник, разводя руками. - Я же работаю. И вдруг, чувствую - дурно пахнет. От кого? От меня. Это ж не солидно. Пойду, думаю, окунусь. Естественные процессы, - как и положено спившемуся художнику, он рассуждал с оттенками аристократичности.

Саид жестом выпросил сигарету. Подкурил её от окурка зажатого в зубах и перешёл к более важному вопросу:

- А к кому мне за расчётом обратиться? - неточными движениями повернулся к Оксане, потом снова ко мне.
- За каким расчётом? - возмутился я. - Что ты сегодня делал?
- Работал, - спокойно отвечал Саид. - Я с утра здесь. На месте. Ты посмотри. Кругом чис-то-ган!
- Саид, кончай брехать. Ты палец о палец с утра не ударил. - вступилась повар.
- Женщина, я тебе не Саид. Я - Александр Борисович Ярошевич.
- Ой, иди ты! - поморщилась Оксана.

Александр Борисович снова повернулся ко мне. Вытянул шею и вопросительно отвёл назад руки:

- А кто? Кто делал? Работа сама себя не делает.
- Едет! - вдруг бросила Оксана, избавляясь от сигареты и потянула меня за локоть.
Дворник рассеянно мотнул головой:
- Вот. Я сейчас и пожалуюсь, что мне не хотят платить. И расскажу, что вы курили, - заявил и поплёлся навстречу директорскому BMW.

Мы же в секунду вернулись к делам, словно никогда и не отвлекались.

Работало нас там много. Всяких. Рук, ног сильно не хватало. Ещё чаще - не хватало мозгов. Изо дня в день Владлен следил за процессом, обращал внимание на недочёты, выслушивал о трудностях, доедал портящиеся продукты. Он мотивировал продажи таким широко известным в науке методом, как «а слабо?». Умел настроить рабочий лад до уровня внутренних вибраций. Но иногда хватался за голову с фразой «кругом одни идиоты» и уезжал спать.

- Сколько твоей дочери не будет? - поинтересовался я у Оксаны, подкурив. Цепляющийся запах табака тут же разрушил ароматный летний вечер.
- Месяц - точно не будет. Сказали, перелом. Гипс наложили. Бедная, даже не пискнула, пока вправляли.

Дочь Оксаны была ценным экземпляром. С меня ростом, что многим выше её тощей матери. Комплекцией - некрупный мамонтёнок, скоростью - ягуар. Девочка пришла на работу в тринадцать лет. Взяли мыть посуду. Мыла, пока повара не приспособили её для приготовления пицц и несложных салатов. В итоге, за лето, она заработала столько, что бросить работу из-за школы было не логичным. Девочка продолжала брать вечерние смены, а потом ещё и привела на работу мать.

- Ты мне всё-таки расскажи, куда она так влезла? - заискивала Оксана.
Я набрал в лёгкие дыма. Ничего секретного не произошло:
- Да никуда. Бежала на улицу салют смотреть и споткнулась о тот порог, между кухней и гардеробом. Тяжеловато, конечно, без неё будет.
- Она рвалась на работу. Говорит: мам, ну пусти меня, я тихонечко сяду и буду салаты резать, - повар улыбнулась, видно, гордилась дочерью.
Я улыбнулся в ответ и снова потянулся к сигарете:
- И малых этих, новых, не будет.
- Да? Чего?
- Вчера одна мамаша позвонила в милицию и сказала, что мы заставляем работать её несовершеннолетнюю дочь.
- Так чего тогда она отпускала её? - удивилась Оксана.
- Она и не отпускала. Эта не говорила маме, что на работу пойдёт и целый вечер трубку не снимала. Мать полгорода на уши поставила. Владлен сказал, что малолеток теперь только после беседы с родителями будем брать.
- Я, знаешь, что вспомнила? Как Наташу дома закрывали, потому что слухи ходили, что у нас тут секта какая-то, - женщина развеселилась и на её щеках собрались тонкие морщинки.

Так и работали. День за днём, сигарета за сигаретой.

Нас учили, что не бывает ресторана с плохой едой - бывает нехорошее обслуживание. И действительно, немного обаяния и гости начинали грязьку с ручек кушать. Иногда конечно писали жалобы. Трижды в день.

Один раз, даже кинули в официанта салатом - заподозрили в составе немытые огурцы. Не того официанта выбрали, только. У этой кличка - Дракон. Она любила танцевать и бить с ноги. Училась в школе олимпийского резерва, а культуру в ней воспитали улицы и русский рэп. Это, знаете, сейчас официанты стали безликими. Говорят высоким слогом, будто пятки лижут. У нас коллектив колоритный был.

Одну девочку мы прозвали Покапохуй. У неё ещё такая родинка, что можно стать Бабой Ягой, когда вырастешь, но она, вроде, библиотекарем стала.

Надька, например, будущий стоматолог. В книге замечаний и предложений о ней писали «хамоватый официант», но в плане дисциплины - равных ей не было. Главное, в субботу с 02:00 до 04:00 отпустить на дискотеку. Наскакавшись, она возвращалась и убирала ресторан, как кёрхер.

А Таня не любила работать официантом. Она много плакала, часто теряла сознание, но с радостью принимала от гостей шоколадки.

Катя, брала заказ следующим образом:
- Так, кто будет картошку фри - поднимите руки! Хорошо, опускайте. Теперь, кто будет колбаски!

Вместе с Катей, Лёша учился на физрука и выучил коктейль «Баскетбол»: «Берёшь такойвот бокал, наливаешь туда, поджигаешь, накрываешь рукой и вотаквот трясёшь-трясёшь-трясёшь потом даёшь - пусть пьют». Применив эту смесь на госте Лёша предлагал поиграть в армрестлинг. На деньги.

Вероничка обслуживала гостей таким образом, что со стороны казалось, будто Алла Пугачева спустилась в зал цветы собирать.

Моя помощница Лиля раньше работала медсестрой. Теперь ей сорок, у неё красные короткие волосы и дар регулировщика:

- Так! Вы - сюда. Вы, садитесь туда. Стоять. Тут занято. Ждите. Приготовьтесь, сейчас придёт официант, - потом кричала мне: - Есть места? - и загораживала гостям вход: - Мест нет. Уходите.

Ну и Юля. Ничего необычного. Правда один глаз карий, а второй - зелёный. Такое бывает, если переболеть энцефалотригеминальным ангиоматозом и, иногда, от рождения. Первые полгода она ни с кем не общалась. Мы разглядели в этом признак наркотической зависимости. Владлен согласился и рекомендовал обыскать её сумку. Три дня обыскивали - ничего подозрительного.

Уже известная Оксана мазала основы для пицц кетчупом и майонезом, крошила на них колбасу, грибы, сыр. Потом, резала капусту, посыпала сухариками, пекинской морковкой и, всё равно, получалось не вкусно.

Насыщенный день завершался уборкой.
Новеньким казалось, что мы над ними шутим, и придут специальные люди оттирать с ковра блевотину. Тогда Владлен на собственном примере демонстрировал усердие и трудолюбие. Брался за швабру и всем вокруг делалось стыдно.

Кто-то входил во вкус и оставался. Кто-то крутил пальцем у виска, оборачивались птицей вольной и никогда не возвращался.

Однажды пришёл сентябрь. Ветер перемен сметал салфетки в холодную траву.
Семья поляков наслаждалась желтеющим отражением в пруду, жевала пюре. К ним подобрался Саид:
- Экскьюзми, аймсори - говорил дворник, - кэн ю гивми э сигарэтс?
Пан отец притворился «ниц неразумем», но Саид даже обрадовался:
- О! Чэсть паньству! Яшчэ польска не згинела!
- Подержи, - вручил я Оксане свою сигарету и направился к вышеописанным событиям.

Планировал убийство, с последующим размазываем по стене. За шиворот оттащил дворника от гостей, отругал (на всякий случай матом) и отправил складывать коробки.

Вернувшись к сигарете, я рассказал Оксане, что не знаю, кого ставить работать в будние:

- Катя же в октябре уезжает.
- Так что это, она поступила, получается? - оживилась Оксана, словно этот факт никаких трудностей с графиком не вызывал.
- Да.
- А Лёша, что? Он, вроде, с ней планировал в Варшаву поступать?
- Лёша не поступал. Владлен пообещал ему решить вопрос с распределением, помочь купить машину и он остался.

Через пару недель директор свозил нас в Киев.
Там я узнал, что для производства льда существуют специальные аппараты. Если владеть таким - не нужно в конце смены заливать воду в синие пакетики, а на утро выколупывать из них лёд синими пальчиками.

В ноябре съездили в Варшаву, в Гданьск, а в декабре - в Вильнюс и Палангу. Из этого путешествия вынесли, что ресторанная еда не обязательно вызывает расстройства желудка, а чаще - вкусная.

Владлен уверял, к лету - пошьём официантам форму и профессионализм, закупим волшебное оборудование, которое будет готовить новое меню. Оксану научим делать суши, а если не получится - кальяны. Для меня, прямо на улице, построят барную стойку. И, справившись с администраторской работой, я буду делать там пышные коктейли, как на картинках из интернета.

В феврале наступила преддипломная практика.
«Стимулирование продажи коктейлей, как способ сбыта премиального алкоголя. На примере предприятия ОДО «Эблардайс»» - придумал я тему диплома и приехал на работать.

В будние дни из развлечений в маленьком городе - телевидение да вязание. Уже к десяти не отыскать в окнах света - все спят.
А у нас в камине потрескивают дрова. Оксана принесла ноутбук и показывает мне сериалы.

- И часто такое бывает? - осторожно спросил я у повара, когда вышли на перекур.
После жара камина, на улице как-то свежо, но на самом деле - лютый мороз.
- Какое «такое»? - женщина прищурила глаза, поднесла к сигарете зажигалку и втянула так, что её впавшие щёки сомкнулись.
Падал снег.
Вчера гости выпили две чашки кофе, два бокала пива и съели одну пиццу. Сегодня, до темноты, у нас тёрлась продавщица из сувенирной лавки. В её ларьке нет ни отопления ни покупателей, вот она и липла к камину.
Больше - ни души.
- Дак постоянно так, - ответила Оксана, запахивая пуховик.

Докурив, я обошёл кафе - взять дров.
Саид неуклюже бил топором по колодам. Щепки летели во все стороны, от чего его пёсик гавкал и мельтешил. Летние столики под снежными шапками выглядели заброшенными. Совсем не верится, что придёт весна, исправит погоду и заманит сюда гостей.

- Я-то утром грёб, - прохрипел Саид и закашлялся. - Буду сейчас опять грести. А что сделаешь. Если нападало - нужно убирать. Единственное что попрошу - Малышу моему что-нибудь на зуб дай. Он хороший пёс.

На выходные всё становилось как раньше. Шумные официанты, весёлые гости. Но теперь это были только вспышки в тягучих неделях перед камином.

Всё что я должен был делать - следить, чтобы огонь не погас. Но он гас. Снова и снова. А когда потеплело - погас насовсем.

- Я думаю увольняться, - признался я Оксане, истерически выпустив дым.
- Из-за того, что зарплату задерживают? - предположила женщина. - Или тебе предложили что-то в Минске?
- Да просто нечего тут делать. Вот закончу я через месяц универ, вернусь сюда. А тут что?

Несколько затяжек Оксана молчала.
- Говорил уже Владлену?
- Нет ещё. Не хочу говорить пока не найду работу, - я представил предстоящую беседу и болезненно натянул рот. - Он обидится.
- А о чём вы сегодня разговаривали?

Я выглянул за угол, убедиться, что звук проезжающей машины не сулит опасности. Ослабив прищур глаз - вернулся к беседе:
- Владлен рассказывал, что хочет открыть ночной клуб, в который будут ходить не только местные, но и приезжать из соседних городов...
Оксана недоверчиво хмыкнула.
- Он тебе что хочешь расскажет, лишь бы ты не сбежал.
- Говорит, что я буду там директором. Что за пять лет выкуплю себе долю в бизнесе, заведу жену, домашний скот и будет мне счастье.

К нам подошла Надька. Торопливо объяснила, что гости спешат и попросила Оксану начать готовить заказ побыстрее.
- А от тебя - нужна кола, американо и два Застенчивых банана, - зачитала девушка. Обратив внимание на сигарету добавила: - Кури. Сама сделаю.

Я остался один. Достал телефон, отыскал там номер «Руслан» и выжидающе приложил к уху.

Пару лет назад я учился у Руслана коктейлестроению. Если коротко - он был лучшим в мире барменом и владел лучшим баром столицы. Но на звонок не ответил.

Впервые в этом году получился такой тёплый, тихий вечер. Редкие гости рвались пить чай на улицу и мы бережно заворачивали их в пледы.

Здесь же, на свежем воздухе, официанты обустроили себе рабочий стол и, так как Владлен уехал куда-то на свадьбу, принесли сюда пепельницу.

- Катя писала, что не нашла в Польше работу на лето, - рассказывала Юля, которая в общем, тоже была администратором, но сегодня работала за официанта. - Спрашивала, разрешишь ли ты ей поработать, если она приедет.
- О! Катюша вернётся! - обрадовался я, - А Дима? Тоже?
- Не знаю, про Диму - ничего не писала. Но, когда я разговаривала с Димой, он сказал, что получил контракт в модельной агенции...

Это я знал. Постучав сигаретой о пепельницу - уткнулся в телефон. И «поэтому он, скорее всего, уедет в Милан» - пропустил мимо ушей.
Руслан так и не перезвонил. Я решился отправить сообщение:

«Привет, Руслан. Я бы хотел договориться с тобой о встрече, ибо хочу трудиться у вас. Сообщи, пожалуйста, когда сможешь уделить мне время».

А завтра... Что же было завтра?.. Мы прятались за кафе. Курили. И Юля сказала:
- Дима звонил. Не получилось у него с Миланом. Приедет в конце июня.
А потом - попросила отпуск. В Гагры поедет на десять дней.

Оксана рассказала, что дочь собралась поступать в педагогический, хоть все пророчили ей будущее кулинара. Теперь нужно готовиться к вступительным экзаменам и, соответственно, требуется больше выходных.

Таня призналась, что больше не хочет работать в кафе. Сказала, будет помогать матери с магазином. Наташу распределили в Солигорск на завод калийных удобрений и придётся обходиться без неё. Дракон поругалась с Надькой и требует ставить их в разные смены. Лёша опаздывает - помогает родителям менять крышу. Покапохуй - разленилась.

Всё принял к сведению. Даже в висках закололо. Как-то тревожно надвигается лето.
Перекинул окурок через забор и поплёлся в бар. Первым делом тыкнул в телефон -посмотреть время. А там:

«Привет! Рад тебе! Сейчас в Киеве на мастер-классе Луки Валентина. Приеду - обязательно позвоню. Руслан».