Осень заваривала чай

Осень заварила чай и уселась на город. Отовсюду летели листья, обязательно жёлтые и исключительно кленовые! Даже берёза куда-то припрятала свою мелкую листву и, как ни в чём не бывало, крупно опадала клёном.

Птицы, у которых нет визы, остались зимовать и кашляли на ветках. Люди, у которых нет визы - кашляли в барах над глинтвейнами.

С лёгкой подачи сентября вспоминается, что глинтвейн, как любой Old fashioned или Daiquiri, бывает безалкогольным. Плед – бесплатным, если сказать «мы завтра вернём».

О публичном раздевании девушки больше не переживают и жадно требуют к чаю сахар, мёд, кекс, торт, африканского слона.

С помощью кофе я разделил пену и молоко в стакане. Присыпал сверху тертым шоколадом, обронил листик мяты - постарался, короче. Девушка, которой предназначался латте, говорила что-то в трубку, собирая губы со всего лица поближе к микрофону. Соломинкой по кончику носа она настукивала «сотри его из memory…». Нос её был красив, как Дженифер Энистон в 2003-ем. В том была не столько заслуга самого носа, сколько кредита, якобы на телевизор, и одного хирурга.

Едва под этим носом оказался латте - соломинка проткнула и пенную шапку, и шоколадную крошку, и листик мяты, и моё сердце. Содержимое стакана быстро завертелось, растворяя сахар, и только мята, цепляясь за края, отчаянно кричала: «Посмотри какую красоту ты уничтожила, шлюха!»

Она не смотрела.

Три глубоких вздоха спустя, я обратил внимание на другую даму. Её левый глаз мельтешил по моему телу, а правый стойко смотрел сквозь пространство. Что-то нестабильное рядом пыталось оставаться ей мужем.

«Молодой человек» - наконец-то разобралась она во мне.
«А можно нам два коньяка?» - говорила дама и каждым слогом пробовала новую тональность. Было можно и выбор их пал на тот напиток, который был так далек от коньяка, как шот от шпрот.

Пока я сервировал пойло - дама уточнила, нормально ли она выглядит. Она выглядела нормально, для женщины, молодой человек которой размазывает лицо по стойке.

Так я и ответил: «Нормально», а потом добавил: «Я бы сказал - хорошо». Она самодовольно пнула в мужа: «Вишь, как нужно! А ты всё нормально-нормально!»

На этом я попытался оставить их, но был задержан: «Молодой человек», начала она игриво, «а лимон? Забыли?»

Я отрицал, как мог. Как в пятом классе отрицал все двойки. Сквозь слёзы внушал им, что я не забыл, просто лимон тут лишний.

«Забыли-забыли» - подразнила она, прежде чем проглотила коньяк и лимон, и прикольно так захрустела снифтером. Смахнув с губ капли и осколки, дама обратилась к мужу: «Плати! Не мужик, что ли?» и уничтожила порцию кавалера. Мужик обречённо стал раскладывать по стойке деньги, чеки, карточки, презервативы. Я принял деньги, остальное - сложил ему в руки обратно.

Как легко заговорить мужчину. Даже если ты не ведьма, а уровень магических навыков ограничивается волшебными словами «абракадабра, спасибо и пожалуйста». Не нужно ждать полнолуния, резать козла кошачьим когтем и мазать лицо мочой сайгака, достаточно подойди к выбранному самцу, рассказать, чего ты от него хочешь, презрительно посмотреть в глаза и произнести (не обязательно на латыни): «Ты что, не мужик?» (усомниться следует искренне). Если ритуал проведён верно, в течении нескольких минут вы получите желаемое, золотые горы, мужика и, возможно, силу женщины-кошки.

Когда-то жертвой таких чар стал я. Тогда ночной клуб пах развратом и наркотиками. Все ночные клубы так пахли, пока я не повзрослел и не понял, что это - запах текилы.

Среднестатистическая разочарованная женщина была лет на пять старше моей мамы и одинока. Она сама подошла ко мне с недовольствами о современной молодёжи. Постепенно её абстрактные негодования целенаправленно полетели в мой адрес. Она говорила, что ни один мужчина в этом клубе не угостил её, а значит – не мужик. И никто, никто, её не достоин.

А я был достоин! Мне было уже 16, почти 17! Я был так достоин, что вытащил бы экскалибур. Через мгновение я стоял перед ней с водкой-бёрном и экскалибуром, разумеется.

Но любовь не пришла.

«Водку с соком. Один к одному. Сюда» – вырвало меня из воспоминаний. Уверенная в себе, огромным пальцем указывала место, где хотела бы видеть озвученный заказ. Сделал, как просила, даже ничего плохого не подумал (вдруг она читает мысли и занимается сумо).

А вот парень рядом - навязчиво махал руками и выкрикивал свой заказ, он спортом явно не занимался, и мне ничто не мешало игнорировать его.

Если вы думаете, что в барах нет очереди и скорость выполнения заказа прямо пропорциональна мощности вашего голоса - вы заблуждаетесь. Как только вы подходите – бармен уже определил для вас место в своей мысленной очереди.

Я, например, принимаю заказы по принципу, кто первый подошёл, кто симпатичней и кто девушка, попробуйте упрекнуть в несправедливости. А тем, кто громко выкрикивает заказы – даю меню и жду, пока они выучат его наизусть! Ибо нечего нарушать покой и тишину, царящую в клубе.

Вон та, левее, заказала капучино с двойной пеной. Она модель, радиоведущая и организатор. А в свободное время, как сейчас, делает фотографии, на которых небо роняет в море солнечный диск, одинокий корабль наблюдает за этим процессом, а волны несут к берегу последние отражения светила, но в кадр обычно помещается лишь её лицо.

«А во! Давайте за баруху сядем!» - прозвучало из-под кепки и четверо, царапая стульями, разместились передо мной.

«Это сразу нахуй!» - нервно перелистывая страницы меню с пастами-десертами пацаны пробирались к алкоголю, даже, скорее, к бухлу. Всем своим видом они пытались показать, что уже имеют право упиваться до желеобразного состояния. Но их прозрачные усы вынуждали спросить паспорт.

После шуток о том, какие органы пацаны могут продемонстрировать в доказательство своего возраста - самый сознательный привёл железобетонное доказательство. Показал свою страницу во «ВКонтакте». Там, на фото, в позе Рэмбо, обнажив рёбра был: «Виталя Кастет, 76 лет, Los-Angeles».

Явных причин не доверять гостю, сами видите, не было, но ничего крепче Coca-cola я не разрешил.

Женская кисть алыми когтями вцепилась в стойку. Девушка с мелкими, тонкими, почти глупыми чертами лица обаянием и неискренними извинениями расчистила себе место у бара. Она мечтала, чтобы её звали Джули (ударение на последнюю букву), а я предлагал ей какое-то вино. Она желала исключительно сухое. «Шардоне подойдёт?» - обходительно поступал я. «Нет-нет, что-нибудь поинтересней», не соглашалась Джули. Поразмыслив две долгих секунды, моя рука отыскала необходимое. Наливал этикеткой к гостю, даже вдохновенно растягивал струю, чтобы бутылка оказалась на уровне макияжа Джули.

Девушка, брезгливо отставив мизинец, унесла вино на танцпол.

Не успел моргнуть - вернулась Водка-с-соком, неожиданно трезвая:

«Слушай, что-то мне совсем не вставило. Сделай покрепче - два к двум». Не знаю, что она имела ввиду, но на всякий случай сделал так, чтобы она не возвращалась.

Взглядом я отыскал Джули. Она стояла и смотрела на DJ-я. В её руках был бокал, а в бокале должно было плескаться что-то интереснее, чем Шардоне. Но что может быть интереснее, чем наблюдать как человек наслаждается Шардоне, когда заказывал что-то интереснее.

Моё внимание привлекла директор клуба, которая неуместно оказалась на моей стороне бара. Она не просто появилась тут, но уже наполняла кусковым льдом коктейльную рюмку, без помощи совка, естественно. А потом взяла и налила туда Мартини.

«Что вы делаете? Так нельзя!»- подошёл я поближе к ней.

«Какая разница? Ты всё равно тут больше не работаешь», с этими словами она поставила это преступление под нос девушке. Та взяла соломинку и проткнула ей мартини, лёд и моё сердце...

Я проснулся в 6:30. Как раз вовремя, чтобы позавтракать, нарядиться банкиром и отправиться на работу…

Я много думал, как сложится жизнь. Добьюсь ли я тех вершин барного ремесла, когда смогу не стыдиться своей профессии? Смогу ли с такой сомнительной работой обеспечить жену, двух дочерей и кота? Смогу ли в сорок стоять за стойкой? Что буду делать, если не смогу? Хватит ли сил, веры в себя, терпения?

Очевидно, не хватило.

Когда рок судьбы оторвал меня от сферы гостеприимства - я подумал «Ну ладно» и заправил рубашку в штаны…

Теперь, вопрос, смогу ли я быть барменом, меня не волнует.
Важнее другое.
Смогу ли я им не быть?